#нашагордость
Левин
Михаил Львович
Михаил Львович
Один из основателей школы отечественной радиофизики в Нижнем Новгороде. С сентября 1956 года — в Радиотехническом институте АН СССР, был избран начальником лаборатории, которая в 1977 году была переведена в Московский радиотехнический институт АН СССР. В декабре 1989 года Михаил Левин стал начальником теоретического отдела института.
Михаил Левин родился в 1921 году, в городе Саратове, в семье ученых. Его отец был известным врачом, мама — экономистом. Оба активные большевики, родители нарекли сына в честь родного дяди по матери, погибшего в Гражданскую войну от сабли махновца. В 1926 году семья переехала из Саратова в Москву — как писал в автобиографии сам Михаил Львович, «ради научной деятельности: начинается Земля, как известно, от Кремля, а уж фундаментальная наука – тем более... Жили в Доме Красной профессуры на Пречистенке, потом — у Никитских ворот. Родители с головой ушли в работу, и со мной занималась няня. Помню, водила она меня в большой красивый храм — Христа Спасителя — и всерьез намеревалась крестить «еврейское дитя» Я был мал, и не помню, удалось ли няне тайком выполнить свое намерение, хотя эпизоды нескольких пышных, но скучных служб детская память сохранила.
В любом случае, при отце — убежденном коммунисте я вырос настоящим безбожником» Еще одно яркое воспоминание детства будущего академика — встреча со Сталиным: «Я ходил с няней гулять на Хамовническое поле, где стояли красноармейские казармы. Пока няня встречалась со своим женихом-военным, меня забавляли молодые бойцы. Многие впоследствии знаменитые полководцы Великой Отечественной войны стали, таким образом, моими товарищами по детским играм. Однажды в поисках няни и матери я зашел в конференц-зал. Там шло какое-то заседание, и невысокий усатый дядька что-то жарко говорил с грузинским акцентом с трибуны... Внезапно стало тихо: докладчик меня заметил и умолк. А потом только и сказал: «Уведите мальчика».
С 1930 по 1938 год Миша Левин учился в школе. Приняли его сразу в третий класс — переболев накануне поступления на учебу дифтеритом, мальчик долгое время вынужден был проводить в постели, и от больничной скуки пристрастился к книгам, благо разбирать буквы его дома научили еще к четырем годам.
Упиваясь чтением при тусклой керосиновой лампе, я заработал близорукость, которая сказалась потом на течении всей моей жизни. Из-за нее меня юношей не взяли потом воевать, когда воевала вся страна... Попав в школу грамотным, я быстро заработал у одноклассников прозвище Папы, поскольку любил обстоятельно их поучать, как взрослый, считая, что количество прочитанных книг дает мне на это право. К окончанию школы передо мной встал выбор: где и чему дальше учиться. Я колебался, не в силах разделить свое сердце меж физикой и историей. Все науки — естественные ли, гуманитарные или точные, давались мне равно хорошо, я любил и умел учиться, и, в конечном итоге, предпочел физику, сдав экзамены на физфак Московского университета. Получилось, что с физикой я как бы обвенчался, а история и иные гуманитарные дисциплины остались для меня при этом «любовью на стороне
М.Л. Левин
В огненном сорок первом студент Михаил Левин попытался было примкнуть к московскому ополчению. Но командиры быстро «раскусили очкарика» — дело в том, что стрелять как следует близорукий юноша так и не смог научиться — и комиссовали. Пришлось ехать в эвакуацию с другими учеными — сначала в Казань, потом в Ташкент.
«В дороге я переболел тяжелой малярией, которую даже хинин не брал, и едва не ослеп совсем. Врачи запретили мне читать более трех часов в день», – вспоминал Михаил Львович. Тем не менее, именно во время ташкентской эвакуации он освоил работу на спектрографе, отредактировал курс лекций профессора Петровского по дифференциальным уравнениям, подготовив учебник к публикации. А едва выздоровев, попытался поступить в Академию бронетанковых войск, чтобы получить офицерские погоны и все-таки попасть на фронт. Но скрыть проблемы со зрением перед медкомиссией и на сей раз не удалось.
В 1943 году, когда война перевалила свой «экватор» и на всех фронтах началась подготовка к масштабному контрнаступлению, московские студенты вернулись в свои аудитории. Одновременно с учебой, Михаил Левин поступил на работу в НИИ-108, в радиофизическую лабораторию Михаила Александровича Леонтовича. Студент четвертого курса самостоятельно создал фундаментальную теорию, объясняющую свойства и возможности проволочных антенн.
Однажды я увидел на физфаке прославленного профессора Леонтовича и, набравшись смелости, попросил принять экзамен по физической оптике.
– По оптике? Когда же вы ее у меня слушали?
Я объяснил.
– Так зачем же вам сдавать экзамен?
– Я сказал, что хочу быть оптиком.
– Да? А разве оптику еще не закрыли?..(в войну многие кафедры у нас закрывались, как не имеющие практического значения) Ну, ладно, приходите сюда на следующей неделе в этот же день и в это же время...
Экзамен состоялся и был успешно сдан, а Леонтович стал впоследствии одним из самых дорогих мне наставников.
- ВСПОМИНАЛ МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ
Михаил Левин готовился к последнему экзамену летней сессии 1944 года, когда за ним пришли сотрудники НКВД. Следующие три года молодому ученому пришлось проработать в тюремной научной лаборатории – «шарашке».
Это время подарило мне бесценный опыт: шарашки, на самом деле были неплохой школой мастерства... Но эта тренировка ума была сродни тому, как если бы спортсмена-гребца отправили повышать свою силу и выносливость, тренируясь в качестве каторжника на галерах...
После «шарашки» Левину запретили жить в Москве – как тогда говорилось, «услали за сто первый километр» Об учебе в МГУ пришлось забыть. На выбор нового места жительства и отъезд отводилось всего два дня.
Хорошо, что профессор Леонтович подсказал верное решение: перевестись в Горьковский университет – и не в Москве, и научная база неплоха, можно и диплом защитить, и любимым делом заниматься. Здесь, в Горьком — ранее и теперь Нижнем Новгороде – Михаил доучился, поступил в аспирантуру, создал несколько прекрасных лекционных курсов по физике, защитил кандидатскую диссертацию, обрел новых друзей на всю жизнь.
«В 1946 году мне казалось, что лучшая жизнь впереди: война закончилась, из «шарашки» меня выпустили, диссертацию, где раскрывались простые и важные свойства электромагнитного излучения, профессора приняли хорошо. Два года в Горьком я был счастлив, много и плодотворно работал в интересных для меня темах, и даже обрел то, что сейчас называют «личной жизнью» – женился на хорошей девушке по имени Татьяна, сестре моего друга, которую искренне любил... Но в 1948 году арестовали мою мать Ревекку Сауловну. Из-за этого меня, как «члена семьи врага народа", отрешили от любимого дела, уволив из Горьковского университета. А ведь я к тому времени подготовил докторскую диссертацию по дифракционным излучателям»
Из воспоминаний М.Л. Левина
Защититься на доктора наук Михаилу Львовичу удалось только в 1954 году – после смерти Сталина. Уехав из Горького, перспективный молодой преподаватель не мог устроиться ни в один ВУЗ страны — сына репрессированной не хотели принимать. Только в далекой Тюмени, в педагогическом институте, нашлось для него место. В 1953 году Михаил Левин переезжает в Иваново, где читает лекции в Ивановском пединституте. Спустя несколько лет лично по приглашению академика Минца, Михаил Львович начинает свою карьеру в РТИ. Здесь ему суждено было проработать с 1956 по 1992 год.
Он смог отдаться своим научным работам сполна — без срывов и вынужденных переездов, написал несколько фундаментальных работ о плазменных образованиях, о проблемах их удержания и ускорения, продолжил изучение электродинамики. С коллегами — В. Векслером, М. Рабиновичем, Г. Аскарьяном, С. Рытовым — у него сложилось не только плодотворное сотрудничество, но и настоящая дружба на всю жизнь. Кроме того, он занялся историей науки, читал лекции в Долгопрудном студентам Физтеха.
В 1960 году в составе теоретического отдела радиотехнического института была Радиотехнического института была сформирована небольшая лаборатория, которую и возглавил Михаил Львович Левин. С ним вместе работали такие известные физики, как В.Н. Старкова, С. Н. Бреус, Р.З. Муратов, М.В. Самохин, В.В. Жуков, В.Н. Курдюмов, В.Н. Белоозеров, М.Г.Никулин, Ю.В. Богомолов, С.П. Ефимов. За тридцать лет существования лаборатории здесь было защищено семь кандидатских и две докторских диссертации, а теоретические работы по электродинамике дали возможность практикам создавать уникальные ускорители частиц и передовые радары...
Он умел и любил работать в соавторстве: совместно с Сергеем Рытовым написано более десяти научных работ, с Р.З. Муратовым — более двадцати. Михаил Львович Левин ушел из жизни в 1992 году. Итогом деятельности профессора как теоретика и наставника стали 112 опубликованных научных книг, сотни учеников, продолживших его дела и… целая книга добрых стихотворных эпиграмм, посвященных соратникам и коллегам.
К портрету конструктора
«Его ум был очень многогранным, охватывавшим не только высокие научные сферы, но и самые мелкие, очень земные и обыденные явления, и неизменно поражал свежестью подхода. Казалось, А.Л. отбрасывал все наслоения чужих, хотя бы даже давно и прочно сложившихся взглядов и проникал заново в самую глубинную сущность явления. Он по природе был первооткрывателем. И это придавало каждому его слову особый вес и интересность .До последних лет в нем жила неугасающая любознательность и восприимчивость к новому. Вместе с тем он не боялся и воздерживаться от высказывания своих мнений, если вопрос не был им предварительно основательно продуман»
- ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДРУЗЕЙ
«Его ум был очень многогранным, охватывавшим не только высокие научные сферы, но и самые мелкие, очень земные и обыденные явления, и неизменно поражал свежестью подхода. Казалось, А.Л. отбрасывал все наслоения чужих, хотя бы даже давно и прочно сложившихся взглядов и проникал заново в самую глубинную сущность явления. Он по природе был первооткрывателем. И это придавало каждому его слову особый вес и интересность .До последних лет в нем жила неугасающая любознательность и восприимчивость к новому. Вместе с тем он не боялся и воздерживаться от высказывания своих мнений, если вопрос не был им предварительно основательно продуман»
- ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДРУЗЕЙ
Михаил Левин родился в 1921 году, в городе Саратове, в семье ученых. Его отец был известным врачом, мама — экономистом. Оба активные большевики, родители нарекли сына в честь родного дяди по матери, погибшего в Гражданскую войну от сабли махновца. В 1926 году семья переехала из Саратова в Москву — как писал в автобиографии сам Михаил Львович, «ради научной деятельности: начинается Земля, как известно, от Кремля, а уж фундаментальная наука – тем более... Жили в Доме Красной профессуры на Пречистенке, потом — у Никитских ворот. Родители с головой ушли в работу, и со мной занималась няня. Помню, водила она меня в большой красивый храм — Христа Спасителя — и всерьез намеревалась крестить «еврейское дитя» Я был мал, и не помню, удалось ли няне тайком выполнить свое намерение, хотя эпизоды нескольких пышных, но скучных служб детская память сохранила.
В любом случае, при отце — убежденном коммунисте я вырос настоящим безбожником» Еще одно яркое воспоминание детства будущего академика — встреча со Сталиным: «Я ходил с няней гулять на Хамовническое поле, где стояли красноармейские казармы. Пока няня встречалась со своим женихом-военным, меня забавляли молодые бойцы. Многие впоследствии знаменитые полководцы Великой Отечественной войны стали, таким образом, моими товарищами по детским играм. Однажды в поисках няни и матери я зашел в конференц-зал. Там шло какое-то заседание, и невысокий усатый дядька что-то жарко говорил с грузинским акцентом с трибуны... Внезапно стало тихо: докладчик меня заметил и умолк. А потом только и сказал: «Уведите мальчика».
С 1930 по 1938 год Миша Левин учился в школе. Приняли его сразу в третий класс — переболев накануне поступления на учебу дифтеритом, мальчик долгое время вынужден был проводить в постели, и от больничной скуки пристрастился к книгам, благо разбирать буквы его дома научили еще к четырем годам.
Упиваясь чтением при тусклой керосиновой лампе, я заработал близорукость, которая сказалась потом на течении всей моей жизни. Из-за нее меня юношей не взяли потом воевать, когда воевала вся страна... Попав в школу грамотным, я быстро заработал у одноклассников прозвище Папы, поскольку любил обстоятельно их поучать, как взрослый, считая, что количество прочитанных книг дает мне на это право. К окончанию школы передо мной встал выбор: где и чему дальше учиться. Я колебался, не в силах разделить свое сердце меж физикой и историей. Все науки — естественные ли, гуманитарные или точные, давались мне равно хорошо, я любил и умел учиться, и, в конечном итоге, предпочел физику, сдав экзамены на физфак Московского университета. Получилось, что с физикой я как бы обвенчался, а история и иные гуманитарные дисциплины остались для меня при этом «любовью на стороне
М.Л. Левин
В огненном сорок первом студент Михаил Левин попытался было примкнуть к московскому ополчению. Но командиры быстро «раскусили очкарика» — дело в том, что стрелять как следует близорукий юноша так и не смог научиться — и комиссовали. Пришлось ехать в эвакуацию с другими учеными — сначала в Казань, потом в Ташкент.
«В дороге я переболел тяжелой малярией, которую даже хинин не брал, и едва не ослеп совсем. Врачи запретили мне читать более трех часов в день», – вспоминал Михаил Львович. Тем не менее, именно во время ташкентской эвакуации он освоил работу на спектрографе, отредактировал курс лекций профессора Петровского по дифференциальным уравнениям, подготовив учебник к публикации. А едва выздоровев, попытался поступить в Академию бронетанковых войск, чтобы получить офицерские погоны и все-таки попасть на фронт. Но скрыть проблемы со зрением перед медкомиссией и на сей раз не удалось.
В 1943 году, когда война перевалила свой «экватор» и на всех фронтах началась подготовка к масштабному контрнаступлению, московские студенты вернулись в свои аудитории. Одновременно с учебой, Михаил Левин поступил на работу в НИИ-108, в радиофизическую лабораторию Михаила Александровича Леонтовича. Студент четвертого курса самостоятельно создал фундаментальную теорию, объясняющую свойства и возможности проволочных антенн.
Однажды я увидел на физфаке прославленного профессора Леонтовича и, набравшись смелости, попросил принять экзамен по физической оптике.
– По оптике? Когда же вы ее у меня слушали?
Я объяснил.
– Так зачем же вам сдавать экзамен?
– Я сказал, что хочу быть оптиком.
– Да? А разве оптику еще не закрыли?..(в войну многие кафедры у нас закрывались, как не имеющие практического значения) Ну, ладно, приходите сюда на следующей неделе в этот же день и в это же время...
Экзамен состоялся и был успешно сдан, а Леонтович стал впоследствии одним из самых дорогих мне наставников.
- ВСПОМИНАЛ МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ
Михаил Левин готовился к последнему экзамену летней сессии 1944 года, когда за ним пришли сотрудники НКВД. Следующие три года молодому ученому пришлось проработать в тюремной научной лаборатории – «шарашке».
Это время подарило мне бесценный опыт: шарашки, на самом деле были неплохой школой мастерства... Но эта тренировка ума была сродни тому, как если бы спортсмена-гребца отправили повышать свою силу и выносливость, тренируясь в качестве каторжника на галерах...
После «шарашки» Левину запретили жить в Москве – как тогда говорилось, «услали за сто первый километр» Об учебе в МГУ пришлось забыть. На выбор нового места жительства и отъезд отводилось всего два дня.
Хорошо, что профессор Леонтович подсказал верное решение: перевестись в Горьковский университет – и не в Москве, и научная база неплоха, можно и диплом защитить, и любимым делом заниматься. Здесь, в Горьком — ранее и теперь Нижнем Новгороде – Михаил доучился, поступил в аспирантуру, создал несколько прекрасных лекционных курсов по физике, защитил кандидатскую диссертацию, обрел новых друзей на всю жизнь.
«В 1946 году мне казалось, что лучшая жизнь впереди: война закончилась, из «шарашки» меня выпустили, диссертацию, где раскрывались простые и важные свойства электромагнитного излучения, профессора приняли хорошо. Два года в Горьком я был счастлив, много и плодотворно работал в интересных для меня темах, и даже обрел то, что сейчас называют «личной жизнью» – женился на хорошей девушке по имени Татьяна, сестре моего друга, которую искренне любил... Но в 1948 году арестовали мою мать Ревекку Сауловну. Из-за этого меня, как «члена семьи врага народа", отрешили от любимого дела, уволив из Горьковского университета. А ведь я к тому времени подготовил докторскую диссертацию по дифракционным излучателям»
Из воспоминаний М.Л. Левина
Защититься на доктора наук Михаилу Львовичу удалось только в 1954 году – после смерти Сталина. Уехав из Горького, перспективный молодой преподаватель не мог устроиться ни в один ВУЗ страны — сына репрессированной не хотели принимать. Только в далекой Тюмени, в педагогическом институте, нашлось для него место. В 1953 году Михаил Левин переезжает в Иваново, где читает лекции в Ивановском пединституте. Спустя несколько лет лично по приглашению академика Минца, Михаил Львович начинает свою карьеру в РТИ. Здесь ему суждено было проработать с 1956 по 1992 год.
Он смог отдаться своим научным работам сполна — без срывов и вынужденных переездов, написал несколько фундаментальных работ о плазменных образованиях, о проблемах их удержания и ускорения, продолжил изучение электродинамики. С коллегами — В. Векслером, М. Рабиновичем, Г. Аскарьяном, С. Рытовым — у него сложилось не только плодотворное сотрудничество, но и настоящая дружба на всю жизнь. Кроме того, он занялся историей науки, читал лекции в Долгопрудном студентам Физтеха.
В 1960 году в составе теоретического отдела радиотехнического института была Радиотехнического института была сформирована небольшая лаборатория, которую и возглавил Михаил Львович Левин. С ним вместе работали такие известные физики, как В.Н. Старкова, С. Н. Бреус, Р.З. Муратов, М.В. Самохин, В.В. Жуков, В.Н. Курдюмов, В.Н. Белоозеров, М.Г.Никулин, Ю.В. Богомолов, С.П. Ефимов. За тридцать лет существования лаборатории здесь было защищено семь кандидатских и две докторских диссертации, а теоретические работы по электродинамике дали возможность практикам создавать уникальные ускорители частиц и передовые радары...
Он умел и любил работать в соавторстве: совместно с Сергеем Рытовым написано более десяти научных работ, с Р.З. Муратовым — более двадцати. Михаил Львович Левин ушел из жизни в 1992 году. Итогом деятельности профессора как теоретика и наставника стали 112 опубликованных научных книг, сотни учеников, продолживших его дела и… целая книга добрых стихотворных эпиграмм, посвященных соратникам и коллегам.
К портрету конструктора
«Его ум был очень многогранным, охватывавшим не только высокие научные сферы, но и самые мелкие, очень земные и обыденные явления, и неизменно поражал свежестью подхода. Казалось, А.Л. отбрасывал все наслоения чужих, хотя бы даже давно и прочно сложившихся взглядов и проникал заново в самую глубинную сущность явления. Он по природе был первооткрывателем. И это придавало каждому его слову особый вес и интересность .До последних лет в нем жила неугасающая любознательность и восприимчивость к новому. Вместе с тем он не боялся и воздерживаться от высказывания своих мнений, если вопрос не был им предварительно основательно продуман»
- ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДРУЗЕЙ
«Его ум был очень многогранным, охватывавшим не только высокие научные сферы, но и самые мелкие, очень земные и обыденные явления, и неизменно поражал свежестью подхода. Казалось, А.Л. отбрасывал все наслоения чужих, хотя бы даже давно и прочно сложившихся взглядов и проникал заново в самую глубинную сущность явления. Он по природе был первооткрывателем. И это придавало каждому его слову особый вес и интересность .До последних лет в нем жила неугасающая любознательность и восприимчивость к новому. Вместе с тем он не боялся и воздерживаться от высказывания своих мнений, если вопрос не был им предварительно основательно продуман»
- ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДРУЗЕЙ
